Недавно меня спросили о том, чего я боюсь больше всего на свете. Перебирая в мыслях все свои страхи, а их немало между прочим, я не смог отдать предпочтение какому-то одному. Эскулапы, менты, большие собаки, маньяки, высота, глубина, открытое пространство, закрытое пространство, палёная водка, отечественное авто, межконтинентальные ракеты, революционеры, тараканы, СПИД, волосы на сиськах, игла, ложь, белая горячка в конце концов… Ну, не знаю я, что страшнее. Каждая вещь или явление страшны по-своему, к тому же от ситуации многое зависит. В общем, ни хуя не боюсь – так я тогда ответил. А как иначе, девушка же спрашивала.

Девушка… какое милое, доброе слово, правда же? Эдакое стройное, весёлое, белозубое, чуть смущенное, пахнущее парным молоком, в платочке и сарафане. Да, и с розовыми пятками. Эх…

Наивный я, в общем… Точнее, был таким до тех пор, пока в один совсем не прекрасный миг не произошли две вещи. Плохая и хорошая, как водится. Первое - все романтичные провинциальные представления о бабах окончательно разрушились, несмотря на моё яростное сопротивление и нежелание видеть жестокие реалии. Второе, можно сказать, позитивное – я теперь знаю чёткий ответ на вышеупомянутый вопрос и с лёгкостью послеобеденного пердежа могу рассказать о самом великом страхе, который со мной случился. Надеюсь, страшнее уже не будет, иначе я не жилец, блядь.

Короче говоря, намедни возвращался я с работы поздно вечером (помощник каменщика я, в последнее время с работой туговато, хоть и элитное ПТУ закончил), как обычно булькая охуевшим от спирта желудком. Да что там возвращался – бежал, нёсся прочь от вонючей стройки, как элитная проститутка от таджикской залупы. Недалеко от подъездной двери, прислонившись к захарканной и обоссаной стене, стояло какое-то существо, которое метнулось ко мне и что-то пискнуло. После моего хриплого «Какого хуя?» существо собралось, как перед прыжком, кашлянуло, назвалось Аней и поведала, что ждет свою бабушку из квартиры №57 и ужасно замёрзло. Ага, заигрывает, решил я, вспомнив рассказы о таких разводках. Пиджак, блядь, хочет мой напялить. Ну, спецовку, какая разница. «Авотхуй, нунахуй, ебатьсябля» - решил я и вежливо пригласил Аню погреться к себе на хату, тем более живу в квартире №58 и с бабкой-соседкой в хороших отношениях, сколько раз меня пьяного с лавки до дверей тащила.

Мы зашли домой и я пытливо взглянул на её лицо, чтобы разглядеть, кого мне предстоит так неожиданно (и в первый раз, кстати) ебать… Это была только-только начавшая превращаться в царевну жаба. То есть вроде бы и человек, но от человеческого только очертания, остальное – жабье. Бугристое, скользкое, желеобразное даже какое-то. А эта кожа… Как говорится – прыщ на прыще сидит и прыщом погоняет. Я уже вижу, вы дрожите от желания спросить – а на кой хер, Сеня, тебе это недоразумение, к тому ж еще в мятой юбке и с подмышечными разводами? А всё просто бля. Мне ж обычно никто не даёт по жизни, я уродлив и страшен, хуже несущегося пиздеца, и физически, и морально. Один свисающий, как говно из жопы, нос чего стоит. Трудно со мной ужиться, отвергает меня социум, как первую рюмку с утра. Так ненавидят меня люди, что даже дрочить – и то мешают. Травят хуже, чем бешеного волка. Естественно, что при таком раскладе я с энтузиазмом сортирной мухи повёлся на это тухлое мясо.

И мы были близки… Ну, почти. Кстати, как же я хвалил себя за то, что в свое время отказался от идеи повесить в спальне зеркало!

Всю жизнь буду помнить, как я медленно приближался к этим кускам материи неизвестной природы – щекам случайной знакомой Ани. Сначала я провел языком по жёлто-красным кратерам, превращая их в вулканы. Незаметно, чтобы не нанести душевную травму девушке, которой я понравился (хотя пизжу, просто испугался, что обидится и не даст), сплюнул вязкую жижу под подушку. Ласково протёр, типа погладил, облизанные места ладонью. Всё, плацдарм готов, мины обезврежены, можно спокойно целовать (по телевизору говорят, перед еблей целоваться надо). В порыве страсти делаю засос, еще один… бляяяяяяя… хуёвый я сапёр. Во рту – десятки взрывчиков, они замечательно чувствуются, их даже слышно. Помните звук, который раздается при уничтожении гусеницы, если на нее резко наступить? Ядовитые осколки мягко шмякаются в горло, сползают в желудок… Хорошо, что у меня насморк – я не чувствую гари.

Я понимаю, что в это трудно поверить, но у меня всё же встал. Наконец-то я с женщиной! И хрен с ней, с рожей, главное я положил начало настоящей половой жизни, - подумал я и начал сползать по мокрому телу, чтобы поближе рассмотреть так долго лелеемую в мечтах пизду. Кстати, пацаны на стройке говорят, да и в Интернете пишут, что там должно пахнуть рыбой. Хуй его знает, говорю ж – насморк. Но если и пахло, то наверняка рыбой сушеной, ибо всё было шершавое, колючее, а волосы напоминали плавники, такие же слипшиеся и вызывающе торчащие. Клитор… Он выделялся на фоне остального междуножного пространства. Это чудо маняще светилось красной шишкой и аппетитно, как холодец, подрагивало, приумножая мою и без того нехилую эрекцию. Не потрогать его языком было нельзя. Стоит ли уточнять, что «клитор» эффектно лопнул после пары моих прикосновений, забрызгав ядрёным гноем обе ноздри и подбородок. Почему я тогда не сблевал, до сих пор не понятно. Просто поморщился, спрятал почему-то опавший хуй, прогнал ставшую ненужной жабу, высморкался, глотнул сивухи, лёг на диван и несколько часов колотился от ужаса, косясь на остатки пребывания этой твари в моем гостеприимном жилище.

И теперь я панически боюсь прыщавых женщин и внимательно вглядываюсь в лица на мониторе, прежде чем подрочить. Но не отчаиваюсь… Меня на работе приметили, обещали зарплату повысить. А к богатому и бабы потянутся непрыщавые. И похуй им, что урод.