Все уже наверное знают, что я сейчас живу и работаю в Африке, в северной ее части, которая принадлежит арабской части славного африканского народа. А поскольку от постоянного проживания в разных арабских странах я очень сильно привык к так называемым этническим особенностям, что неосознанно иногда веду себя, или вернее окружающую меня действительность рассматриваю в несколько ином плане, чем обычные, нормальные люди. Это и есть моя личная ассимиляция. Большой отпечаток на меня конечно наложила последняя командировка, т.е. которая идет сейчас. Страна, в которой я сейчас зарабатываю деньги на счастливую старость представляет из себя большой кусок говна, а ее немногочисленные жители соответсвенно являются говноедами. Из-за постоянного общения с ними у меня поехала крыша, пока еще не совсем заметно со стороны, но тем кто знает что такое ливийский синдром все понятно. Но хрен с ним, у нас все посольство состоит из шизофреников и долбаебов и шизы кстати представляют из себя лучшую часть этих двух градаций, потому что шизами становятся здесь и это потом излечивается на родине водкой, пивом и еблей, а вот долбаебы как таковые уже готовые приезжают из России. Но не об этом речь, если кому интересна жизнь небольшого посольства в сраной стране, я отдельно могу рассказать, а сейчас я хочу рассказать как я стал шизофреником и что из этого вышло.

    В прошлом году я поехал в отпуск. Никому не объяснить, что такое отпуск из страны где действует сухой закон, закон шариата и законы говноеда Муаммара Каддафи. Предотпускной период был очень напряженным. Кроме того что было до хуя работы и выдалось несколько жарче чем обычно лето, кончилось то небольшое количество бухла, контрабандой завезенного из Туниса, ибацца хотелось так что готов был выибать хоть верблюдицу, но к сожалению тогда я еще не был знаком с творчеством Dark Shtirlic&Ганджик и не знал как это правильно делать. От всего этого у меня поехала крыша и я поехал в отпуск. В самолете я естественно сразу попросил себе водки и томатного сока с черным хлебом. На африканских линиях попроще чем на европейских, не надо ждать взлета, набора высоты, да и стюры наверное понимают что мы ебнутые все, лучше не связываться. После трех стаканов я решил, что все стюры наверное уже заебались ждать, когда же я их выебу, не не тут то было. После нескольких моих телодвижений и довольно недвусмысленных предложений помочь мне найти кнопку слива воды в туалете, вышел второй пилот и вежливо попросил меня успокоится. Разочарованный и пораженный вероломством и коварством стюардесс я выпил еще водки и уснул. В Шереметьево я нихуя не ощутил запаха Родины, правда порадовал друг, который меня встречал – в каждой руке он держал по бутылке настоящего русского пива, от одного вида которых меня потряс просто космического масштаба оргазм. Дальше было все как положено, море водки и так далее. На второй день своего приезда я самостоятельно вышел первый раз на улицу. Не надо быть суперумным, чтобы не догадаться, что у меня было похмелье и я направлялся в ближайший минимаркет отовариться пивом и чем там еще бог пошлет. И вот тут то пошел клин. На встречу мне шли две довольно симпатичные девки. На них были надеты какие то майки под которыми весело колыхались сиськи, а то что обтягивало их бедра я затрудняюсь назвать юбкой. Увидев это я охуел и встал как вкопанный. В голове тут же пронеслась молнией картина избиения девушек бамбуковыми палками в камере полиции по надзору за нравственностью. Девицы, посмотрев на меня хихикнули и прошли мимо. Я бросился за ними и по английски стал им объяснять что в таком виде нельзя ходить по улицам, местные законы достаточны жестки. Что ему надо – спросила одна девица у другой, - А, так вы русские – обрадовался я, - девушки, как же вы в таком виде на улицу вышли, вам, что, не рассказывали ничего о правилах поведения в стране? Девки озадаченно посмотрели друг на друга и протянули – Нет, а что?, и как то странно на меня посмотрели. Да вы что, возмутился я, пойдемте быстрее, я отвезу вас в вашу гостиницу, идемте быстрее, пока мухабаратчики не появились, и попытался взять их за руки. Девицы отскочили и взвизгнули, вокруг нас стали собираться прохожие, Да он пьяный – раздался чей то голос. Слово пьяный вернуло меня на землю. Я счел за лучшее побыстрее съебнуть, даба не стать жертвой расправы толпы над сексуальным маньяком, за которого меня вполне могли принять.

    Я вошел в магазин и пораженный замер – такого количества пива, не бутылок, а сортов, я еще не видел, вы понимаете о чем я – о руском пиве. Когда я уезжал в командировку столько не было. Тут ливийский синдром клинул меня во второй раз. Я уже говорил про ассимиляцию. Вот она и проявилась. Дело в том что у арабов принято друг с другом здороваться, осведомляться о делах, здоровье и т. д. Приходишь в любую лавку – Здрасте – здрасте, Как ваши дела, хорошо? Слава аллаху хорошо, а как ваши дела, хорошо, да слава аллаху хорошо. А как ваше здоровье, слава аллаху хорошо, ваше как, да спасибо в порядке. Надеюсь вы сегодня хорошо подрочили? Да, слава аллаху, прекрасно, надеюсь и вы тоже? Да, дрочил на Катю Андрееву. Пусть продлит ее годы аллах! Спасибо! А не пойти ли вам нахуй? Да, спасибо, пойду, отправляйтесь и вы в пизду! Спасибо, всего вам хорошего. И вам не обосраться уважаемый, До свидания. До свидания. После всех этих приветствий тупо смотришь на прилавок и не можешь вспомнить, собственно за каким хуем ты сюда пришел. Но привычка появляется и в дальнейшем весь этот словесный понос вылетает автоматом, сам не замечаешь. Короче, рассматриваю пиво и между делом говорю продавщице – Здравствуйте мадам (обычное обращение к женщине), как ваши дела? Она удивляется, но отвечает мило улыбнувшись – Здравствуйте, хорошо. Наверное думает, что я ее сейчас буду снимать. А я ни хуя, мне надо выбрать пиво и я автоматом задаю ей следующий вопрос – Надеюсь у вас дома все в порядке? Да, а что – напрягается продавщица, но я не обращаю на это внимания и продолжаю спрашивать дальше – Как ваше здоровье? А какое вам дело – повышая голос отвечает она и в моем мозге звучит первый сигнал тревоги – я не получаю адекватны ответ, но я не обращаю на это внимания, никак не могу определиться с пивом и захожу за прилавок, чтобы поближе рассмотреть что написано на этикетках. Сюда нельзя - уже кричит продавщица, и я очень удивляюсь – А как же мне прочитать нужную мне информацию, уважаемая? Тут значит из подсобки или хуй знает как это называется появляется мужик и с хмурым взглядом потирая руки вопрошает меня – Слышь ты, те чо надо? А ну вали на хуй отседа! Здравствуйте - с широкой улыбкой отвечаю я, - Как ваши дела? И прошу у продавщицы положить мне пиво такое то в непрозрачный пакет, продвигаясь между тем вдоль прилавка и рассматривая продукцию. Мужик охуевает и зовет еще одного пидара, типа Вася, у нас проблемы. Когда появляется второй, то меня расклинивает и я начинаю понимать что я влип в какую то неприятную историю, а в магазине между тем группа общественности в лице утренних старушек и домохозяек оживленно обсуждает что вот, это тот, который полчаса назад приставал к девушкам на улице, да не приставал, он чуть не изнасиловал, тащил их куда то в кусты, пить меньше надо. Заканчивается это тем, что мужики хватают меня за руки и выдворяют из-за прилавка, меня это очень сильно возмущает и происходит то, что потом в милицейском протоколе названо «хулиганской дракой». Потом в ментовской, после тщательного изучения моей зеленокожей паспортины со мной проводят профилактическую беседу на тему как хуево живется жителям Москвы в то время как ее отдельные представители зарабатывают необлагаемую налогом валюту и приезжая в отпуск учиняют гнусные дебоши и позорят высокое звание российского дипломата, на что я очень дипломатично спрашиваю – сколько надо пожертвовать детям жителей Москвы, их папам и мамам, чтобы смыть с себя позорное пятно дебошира и пьяницы. Названная сумм на мой взгляд велика для жителе Москвы, но я решаю не спорить, так как мне надо вернуться в магазин и забрать свое пиво. На том и расстаемся, причем мне оказывается невиданный ихтирам(уважение, почет) – меня сажают в ментовскую машину, везут в магазин, покупают мне пиво и затем везут домой, где я совершенно добровольно передаю представителям жителей Москвы энную сумму в американской валюте, поскольку в российской валюте, как мне объяснили, жители Москвы пожертвования не принимают, не принято, дурной тон.

    Потом, в продолжение моего славного отпуска я конечно ассимилировался обратно, в русского чела, но периодически все-таки попадал в разные ситуации. Например, у меня давно уже вошло в привычку парковаться пр арабски. Это означает, что ты ставишь машину там где тебе надо и не ебет. Это считается вполне нормальным, правда все остальные, которым ты закрыл проезд будут истошно сигналить, но это тоже никого не ебет. Несколько раз я так сделал в Москве, и кроме того что мне пришлось иметь душешипательные беседы с гаишником, я еще чуть не получил пизды от возмущенных водителей, которые очень ругались и посчитали верхом наглости мое махание им ручкой и широкую улыбку дебила.

    Учитывая вышеприведенные особенности моего восприятия окружающей действительности я отказался от продления командировки еще на год и надеюсь уважаемые подонки уже в конце апреля, крайний срок – начало мая оказаться на Родине и приглашаю всех желающих испить со мной пива. Обещаю вести себя хорошо и не допускать никаких излишеств.