Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!

Злоключения профессора Мориарти или Не стареют душой ветераны. Часть I.

  1. Читай
  2. Корзина хуятора

В Лондоне шел дождь. Крупные капли барабанили по стеклу мешая спать. С трудом разомкнув веки, Уотсон огляделся. Беглый осмотр места, где он находился, сказал ему что лучше было веки не разлеплять. Доктор лежал на полу своей комнаты, уткнувшись носом в лужицу виски. Приподняв голову он с легким удивлением отметил, что вся мебель свалена в кучу, которая закрывает дверь. Уотсон мотнул головой и услышал как в дверь комнаты кто-то яростно забарабанил кулаками. Не решив, как реагировать, доктор собрался было уже снова уронить голову на пол и погрузиться в нирвану как по двери уже серьезно и не по-детски уебали с ноги вслед за чем раздался до боли знакомый хриплый голос: - Уотсон, если вы передумали, так и скажите. Нечего ебать мозги двум конкретным джентльменам.
Грязно матерясь, отставной хирург поднялся с пола и начал растаскивать баррикаду, возникновение которой являлось для него полнейшей загадкой.

Загадка решалась просто. День назад таким же дождливым лондонским утром Великого Сыщика посетило вдохновение. Проснувшись и первым делом вставив в зубы трубку с индийской коноплей Шерлок с раннего утра принялся методично сносить себе башню. В этом деле он был профессионал. Похоже, что с возрастом мистер Холмс только становился крепче, как коньяк хорошей выдержки. Выкурив таким образом три трубки, он решил перейти к более радикальному способу поднятия тонуса, а именно - закатал рукав ночной рубашки и без долгих размышлений загнал в вену пятнадцать кубиков отвара маковой соломки, который стоял тут же на столе с химическими реактивами, колбами и прочей хуйней. Тонус поднялся. Незаметно прошел час - тонус охуительно поднялся. Схватив скрипку, Шерлок пытался передать положительные эмоции окружающим. Ногой вышибив дверь в комнату миссис Хадсон, Холмс, извиваясь как абориген Новой Гвинеи в свадебном танце, ворвался в спальню старой леди, на секунду остановился, а потом заиграл на скрипке "Джингл беллс" пытаясь непослушным языком произнести что-то наподобие "Здравствуйте дети!", но изо рта вырвался такой жуткий рык, перемежаемый змеиным шипением, что миссис Хадсон в мгновение ока оказалась под кроватью и отказывалась вылезать оттуда еще четыре дня. Уотсон, с равнодушным лицом наблюдавший эту картину из коридора, предложил Холмсу не заниматься хуйней, а одеться и ехать в участок к Лестрейду. Холмс согласился, но тут вдруг начала проявляться его страсть к перевоплощению. Только упорство, с которым отбивался от него Уотсон, помогло последнему не быть обряженным в дамское платье с полуоторванным подолом и неистребимым запахом лошадиного пота. Сам же Холмс садился в кэб в костюме мальчика-пажа. Паж не выпускал изо рта трубку, смачно отхаркивался всю дорогу, косил красным глазом на прелести грудастых уличных торговок и в конце пути попытался ущипнуть кэбмена за жирную задницу. Кэбмен не захотел давать себя в обиду и если бы не мрачный Уотсон, который вследствии мучавшей его алкогольной жажды был в скверном расположении духа и пизданул рукояткой револьвера кэбмену точно между глаз а затем методично месивший жирную тушу ногами в течении пяти минут, пажу пришлось бы хуево. В полицейском участке все давно знали слабость мистера Холмса к розыгрышам с переодеваниями и в мальчике-паже любой, даже самый тупой, коп мог без труда узнавать матерого сыщика. Но все делали вид, что не врубаются, потому что показать себя умным и проницательным могло оказаться себе дороже - с годами у Холмса сильно испортился характер и часто сдавали нервы. В такие моменты из поклонника логики и тонкого ценителя музыки Холмс превращался в злобного отморозка, Еще свежа была история о том, как однажды Лестрейд узнал Холмса, переодевшегося старухой, чтобы беспрепятственно ходить по женским сортирам Лондона и подглядывать за приглянувшимися ему пухложопыми молодками. После этого дружеского разоблачения Лестрейд биллютенил два месяца - болел сломанный нос, необходимо было вставлять одиннадцать зубов, а главное он навсегда приобрел прихрамывающую дерганную походку вследствии того, что коварный Холмс сломал инспектору ногу в трех местах.
- О! Мистер Уотсон! - Лестрейд уже бежал навстречу дорогим гостям. Окончатель деградировавший из-за частых волияний инспектор все же признал Холмса и предусмотрительно спросил - Уотсон, э… вы не представите меня вашему новому другу?
Уотсон не успел ничего ответить, как Холмс, на которого с утра накатило благодушие, сказал: - Лестрейд, дорогой мой, это же я, Шерлок.
Льстиво улыбаясь, Лестрейд пролепетал : -Вы так хорошо замаскировались, что я не узнал вас, сэр.
Троица прошла в кабинет инспектора.
- К делу, господа ! - Лестрейд достал замусоленный бумажник и начал методично вытряхивать его содержимое, силясь найти заветную бумажку
- Можно, сэр? - спросил Уотсон, показывая пальцем в недра шкафа с пыльными папками. В глубине его предательски поблескивала литровая емкость с ямайским ромом, конфискованная бдительными констеблями у иммигранта-нелегала.
- Можно, сэр… - со вздохом сказал Лестрейд, подумав про себя - Вот ведь блядь этот Уотсон!
Уотсон же, не умевший читать мысли полицейских инспекторов, отхлебнул половину бутылки и приблизился к своему обычному рабочему состоянию.
- Что у вас там, Лестрейд? Хватит копаться, сэр! - благодушие потихоньку покидало Холмса.
- А вот, полюбуйтесь! - с этими словами Лестрейд швырнул на стол листок сероватой бумаги на который были наклеены вырезанные из газет буквы разного размера. Холмс разгладил листок, сфокусировал зрение и постепенно послание обрело ужасный смысл. Оно гласило: "Лестрейд, сука лягавая, пиздец тебе скоро придет! И ищейке Холмсу с его драным Уотсоном тоже! Трепещите, уроды! Мориарти."
Великий сыщик смачно сплюнул на пол и с задумчивым видом принялся набивать трубку. Листком завладел повеселевший после приема горячительного Уотсон: "А, жив уебок!" - воскликнул доктор и не в силах справиться с нахлынувшими чувствами отхлебнул еще одну нехилую дозу рома.
- Я вижу, джентльмены, вы догадались кто автор этого послания - пробормотал Лестрейд. Послание знаменитого гангстера, про которого в Лондоне поговаривали, что он совсем выжил из ума из-за любви к кокаину, привело туповатого инспектора в полнейшее недоумение.
- Э-э… джентльмены… может выскажите ваше мнение… - Лестрейд пытался склонить гостей к обсуждению странного письма.
Добился он лишь того, что Уотсон сделал еще один огромный глоток, а Холмс и вовсе отключился от окружающего мира и равнодушно пускал колечки. Через двадцать минут Холмс докурил трубку, улынулся и принялся вытряхивать пепел на пол лестрейдовского кабинета. Закончив это успокаивающее нервы занятие он сплюнул, ему понравилось и он сплюнул еще. Уотсон сделал Лестрейду знак молчать и ждать результата размышлений великого сыщика. Сыщик посмотрел на доктора с инспектором, ухмыльнулся и хриплым голосом начал: ""Этот Мориарти опасный человек, джентльмены. С ним надо держать ухо востро, верить ему нельзя…". И неожиданно громко заорал: "Найдем и замочим! Да и дело с концом!"
Уже ко всему готовый после выпитого рома Уотсон достал чуть потрясывающейся рукой блокнот и воскликнул: "Еще одно громкое дело знаменитого сыщика!", после чего вывел на чистом листике: "Пиздец Мориарти". На данном этапе Уотсон посчитал свою работу летописца законченной и заботливо убрал блокнот запазуху.
Решение было принято, с неизвестностью покончено, и чрезвычайно довольные друг другом Холмс, Уотсон и Лестрейд отправились в близлежащий паб, где Лестрейд имел неограниченный кредит. Паб представлял собой довольно веселое местечко - в обмен на предоставленный кредит Лестрейд следил чтобы "бобби" не часто появлялись в пабе, а посему курение опиума, проституция и постоянные драки являлись здесь делом само собой разумеющимся. Коллеги завалились в пропахший потом, дымом и перегаром зал и расположились в отдельном кабинете. Обсуждение конкретных действий началось с того, что завтра же было решено встретиться всем троим и с утра отправиться на поиски Мориарти. Этим обсуждение и закончилось. Принесли пиво. Потом еще пиво. Затем в ход пошло виски и по кругу поплыла туго набитая трубка Холмса. Зелье Холмса, пропорции смешивания которого он свято охранял от посторонних, могло бы свалить с ног весь Скотланд-Ярд, а не то что одного перманентно пьяного инспектора. Поэтому Уотсон совсем не удивился когда прокуривший все мозги Лестрейд со стеклянными глазами выплыл из кабинета, невидящим взглядом осмотрелся вокруг и зашелся в приступе истерического смеха. Холмс же со временем вообще утративший способность чему-либо удивляться, не обращая внимание на инспектора молча посасывал виски и методом дедукции пытался вычислить наиболее подходящую кандидатуру на роль его леди этой ночью. Пока что было ясно одно - миссис Хадсон не годилась. Да и Уотсон - Холмс окинул взглядом доктора - пожалуй тоже.
А на танцполе уже вовсю шло представление - развеселившийся Лестрейд хромая носился за проститутками размахивая револьвером и предлагая любовь до гроба. Переодически, не переставая хохотать, Лестрейд лупил кого-нибудь по голове рукояткой и тогда смех его становился еще задорнее. На Уотсона нахлынули воспоминания о службе в Индии и выскочив с воплями на середлину зала он принялся исполнять танец живота, аккомпанируя себе на чем попало - пустых и полных кружках, головах посетителей и задницах посетительниц.
Дедукция вкупе с непрерывными трубками окончательно запутали Холмса и его мысли разрозненными стайками носились в опустошенной голове как потревоженные птицы. Было ясно, что эту ночь надо провести с кем-то. И не с миссис Хадсон - это тоже было ясно. Мучительно пытаясь вспомнить кого он планировал затащить в кровать, Холмс с выпученными глазами озирался в клубах дыма. И тут прямо перед ним выплыло знакомое лицо.
- Уотсон!!! - все было ясно, доктор - вот о ком он мечтал. Холмс гадко ухмыльнулся и благожелательным голосом сказал : "Уотсон, надо отдохнуть перед завтрашней операцией. Берите кэб и поедем на Бейкер-стрит".
Добрый Уотсон побежал ловить кэб.
Поездка от клуба до Бейкер-стрит прошла на удивление гладко. Холмс, стараясь не спугнуть Уотсона, пытался всю дорогу вести себя вежливо и галантно, чем и сломал себе все планы на вечер - Уотсон, заметивший странные перемены в друге Шерлоке, методом дедукции догадался, что именно его Холмс планирует затащить себе в постель. Надо отметить, что как-то Холмс уже пытался провернуть подобную авантюру и поэтому Уотсон был подготовлен ко всякого рода неожидонностям. Так что, когда приятели, подъехав к дому и дружно отпиздев кэбмена, пытавшегося заикнуться о плате за проезд, вошли в дом, Уотсон пробормотал что у него в кабинете дело, не терпящее отлагательств и побежал вверх по лестнице. В то время пока Холмс приходил в себя после такого вероломного поведения со стороны лучшего друга и коллеги, Уотсон глубоко насрав на всякую там дружбу возводил баррикаду перед дверью, чтобы бессердечный Холмс не смог к нему ворваться и совершить то, о чем он мечтал в пабе. Почуяв, как он жестоко наебан хитрым хирургом, Холмс в бешенстве принялся крушить мебель в гостинной. Грязно ругаясь, он расколотил персональную овсяночную миску Уотсона. Потом испорожнился в котелок Уотсона, а затем, выкурив свою последнюю за этот вечер трубку, уснул на полу гостинной. В это время хитрый Уотсон, забарикадировавшийся в своем логове, поглощал отменный виски….



— Pinochet , 19.12.2002

Печатать ! печатать / с каментами

ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !


ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !


«Я с таким козлаёбом общаюсь уже двенадцать лет, из которых одиннадцать лет и одиннадцать месяцев вынашиваю план морального убийства этой отрыжки Аншлага. Почему так долго? Голыми руками его не возьмешь. Все попытки слабо подготовленных мстителей заканчивались провалом.»

«А где, спрашивает Танька, чо нить от инспектора налогового вашего? Какой нить хотя б волос или ноготь состриженный. Нет, отвечает он, ни хрена. Тока вот подпись этого мудака на акте проверки. Ладно, грит она, пойдет вполне. Ща мы эту подпись так закрутим, что у него руки поскрючивает. И по всем прогнозам через пару лет он даже подрочить не сможет. Отсохнут к хуям. С охранником, скотиной этой неблагодарной, тож проблем не возникнет. Я заклятие наложу и у него случится отвращение ко всякой ебле с бабами. Станет редкостным пидаром.»

— Ебитесь в рот. Ваш Удав

Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2025 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg