Городок наш небольшой, тыщ на сто населения. Может, больше – не считал. Все знают друг друга в лицо – не спрячешься.  Стоит он в живописном месте - на берегу широкой реки. Екатерина II любила останавливаться у нас  проездом во время своих исторических турне.  В доме номер 13, по улице Заморкина с 17 на 18 марта Ульянов Ленин провёл бессонную ночь в тяжёлых раздумьях о судьбах рабочих  и крестьян. Есть у нас и достопримечательности свои: старинная церковь – памятник древнего зодчества; доисторический камень, предположительно метеоритного происхождения, тонн на пятнадцать чистого веса; новый хлебозавод с современными технологическими линиями; и наша общая гордость – свинокомплекс.

В церкви вы все бывали, представляете, что к чему. Камнями вас, я думаю, тоже не удивить. Хлеб… Хули хлеб… Хлеб – всему голова. Про свиней расскажу.

Свиньи - очень хорошие животные и, в противовес бытующему мнению, чистоплотные. Я бы посоветовал, в ознакомительных целях, почитать какую-нибудь профильную литературку, журнал «Свиноводство», например. Чтобы быть, что называется, «на уровне» в нашем последующем разговоре.

Испокон веков наша область славилась свиным поголовьем. Сотни тонн качественного мяса, сала, кожи, щетины и других продуктов, которые дарят нам эти животные, ежегодно поступали в закрома Родины и далее в розничную продажу. Приведу несколько цифр:
в 1913 году заготовлено свинины - 100 тонн чистого веса,
в 1924 году свинины заготовлено – 120 тонн чистого веса,
в 1936 году свинозаготовки взяли планку в 200 тонн (и это чистого веса!).
Во все последующие годы производство свинины и свинопроизводных неуклонно росло, пока к 2009 году не вышло на абсолютный максимум – 1,5 млн. тонн свинины сырца. Впрочем, об этом вы ещё услышите…

Далее, чтобы не утомлять вас бездушной статистикой, перейдём на личности. Поговорим о наших рекордсменах. Свиноматка Звездочка много лет подряд приносила рекордные количества поросят, ежегодно выигрывая всесоюзные конкурсы, проводящиеся среди свиноделов. Свиноматка Валентина, названная так в честь первой женщины, покорившей околоземные просторы, достойно сменила Звездочку на этом нелёгком поприще и в дальнейшем неизменно привозила в наш город почётные трофеи. Столь же высокую планку переняла свиноматка Плеяда, получившая своё имя по уже сложившейся космической традиции. И она доказала, что способна и далее высоко нести флаг отечественного свиноводства! Хряк Борька… Впрочем, о нём вы ещё тоже услышите…

Естественно, все эти победы были бы невозможны без нашего главного сокровища - человекосоставляющей. Высококлассные специалисты. Профессиональные профессионалы! Строители и зоотехники, ветеринары и снабженцы, свиноводы и свинопасы. Все они ежедневно трудятся, вкладывая частички своей души в общее русло бурного потока наших побед на благо родного города. Успехи отечественного свиноводства ежегодно выводят нашу область в лидеры не только в масштабах страны, но и планеты. Ежедневные прибавки чистого веса молодняка уже давно оставили позади европейские нормы. В ногу со временем происходит модернизация ниппельных поилок. Неизменно улучшается экологическая составляющая прилегающих к свинокомплексу территорий. Не за горами время, когда на смену работникам свинокомбинатов придут роботизированные системы, на шагающем принципе движения с использованием нанотехнологий.

Поздним вечером 28  декабря, Вениамин Аркадьевич Подопригора, директор передового свинокомплекса «Золотое копытце» сидел за рабочим столом своего кабинета и напряженно думал. Взгляд его рассеянно скользил по стене, где на полках располагались  в огромном количестве всевозможные кубки, вымпелы, дипломы, завоеванные за многолетнюю историю существования свинокомплекса. Вениамин Аркадьевич нервничал, и было от чего! Шутка ли… Уже вторую неделю прибавки чистого веса держались на нуле. И это в самый канун Нового года, тогда, когда надо рапортовать наверх о неизменном росте показателей! А вместо роста – хуй в ситцевом сарафане!
«Подохуели свинки! Подохуели… Им же чуть ли не с ресторана харчи возят!», - Вениамин Аркадьевич уже и забыл, когда сам последний раз полноценно принимал пищу. «Выебать бы всю эту сволочь…  Жаль, только не поможет», - искал Вениамин Аркадьевич хоть какой-нибудь выход. Ситуация… Нечем крыть…
«И крыть нечем!!!», - Вениамин Аркадьевич хватил кулаком о стол. Главный хряк Борька тоже некстати занемог.
«Одно к одному, одно к одному. Обложили. Окружили. Снимут, теперь точно снимут», – лихорадочно размышлял директор свинокомплекса.
Часом ранее он вызвал к себе в кабинет на ковёр зоотехника, животновода, снабженца, Матюхина и ещё прорву хуй знает кого с одной целью: любой ценой обеспечить прирост чистого веса!

«Пора», – наконец, решил директор. Весь персонал «Золотого копытца» поднятый по тревоге, уже томился в приёмной в ожидании щедрых предновогодних пиздюлей, которые ещё принято называть «подарками». Вениамин Аркадьевич ворвался в приёмную с проворством молодого поросёнка.

    - Ну?! Что молчишь? – с места в карьер начал он, обрушивая свой справедливый гнев на зоотехника.
    - Где? Где прирост, мать вашу? Где?.. - директор напрягся, было видно, как жилка на его виске выдавала в эфир практически ультразвуковые колебания. И тут он заметил, что среди обосравшихся подчинённых кого-то не хватает…
- Где?!! Где Матюхин? Где этот распиздяй?!
    - Беда! Беда, Вениамин Аркадьевич.
«Опять не слава Богу…», - простонал в сердцах директор. - «Ну всё, теперь точно снимут…»
    - Матюхин в пятом блоке, по пояс в ледяной воде.
    - Какого хуя он в этой воде, когда я его здесь жду? Я ему устрою сейчас! Он у меня по пояс в говне кровавом стоять будет, а потом ещё и приседать заставлю!!!
    - Прорвало коллектор. Практически грудью останавливает воду… Спасает молодняк…
    - А ты, гандон зоотехнический, ты какого хуя не в воде?! Ты какого хуя не спасаешь этот задроченный молодняк?
    - Вы… Вы…Вы велели… Велели к вам… - залепетал зоотехник покрываясь пунцовыми пятнами и тут же бледнея как потолок. Он был только-только из училища, и это чувствовалось.
    - Я велел, чтобы прирост чистого веса был!!! – заорал Вениамин Аркадьевич, да так грозно, что за стеной первого блока тревожно захрюкала молодая опорось.
Зоотехник дёрнулся, было, к двери, но был остановлен раскатистым:
    - Куда, сволочь? Бежишь?
    - Я к Матюхину… - совсем уже теряя рассудок, шептал зоотехник. Было видно, что ещё чуть-чуть, и он рухнет без чувств. Но ситуацию в целом и зоотехника в частности  спасла секретарша. Протягивая телефонную трубку, она произнесла:
    - Вениамин Аркадьевич… Москва…
Все испугано затихли. Стало слышно, как во втором блоке какая-то молоденькая хрюшка теряла девственность.
«Уже Москва?» - обречённо подумал директор и вдруг сник. - «А пусть теперь всё хоть говном зарастёт. Хватит с меня», – думал он, прикладывая трубку к уху.
    - Подопригора у аппарата.
    - С наступающим, Вениамин Аркадьевич, – ответила трубка голосом министра сельского хозяйства.
    - И вас так же, – директор вытянулся в струнку.
    - Как там у вас? Как Борька, как хрюшки, люди как?
    - Работаем, растём, стараемся…
    - Ну и молодцы. Я чего звоню, Вениамин Аркадьевич, тут человечек приедет к вам под Новый год.
    - Какой человечек? Откуда? Зачем?
    - Наш. Из министерства. Хотим под занавес уходящего года снять рекордные показатели по чистому весу. Нужен и от нас новогодний подарок стране. Я помню неделю назад у вас там 1,4 млн. с чем-то тонн было, так как раз к 31-ому они прибавить должны. А мы с вами тут как тут, и очередной рекордик зафиксируем. А рекорды нам сейчас, ох, как нужны. Время-то какое?! В хоккее - чемпионы, в футболе - кубок наш, даже в Евровидении этот пидерас и тот - впереди планеты всей. Не можем мы с тобой, Вениамин Аркадьевич, сейчас отстать. Права не имеем!
    - А если не смогут поросятки мои… – чуть слышно, почти как зоотехник несколькими минутами ранее, пролепетал Вениамин Аркадьевич.
    - Аркадич, дорогой, я же ясно сказал – должны, – ответила трубка.
    - Так точно.
    - Вот и славно. Тридцатого встречайте. Я прикинул, килограмма по четыре на голову должны прибавить.
«И грянул гром…»

Когда короткие гудки возвестили об окончании беседы, в комнате наступила гробовая тишина.
Стало слышно, как в пятом блоке Матюхин спасает молодняк.
    - Все всё слышали? – спросил директор. – Всем всё ясно?
    - Куда уж ясней, – вздохнул животновод и сокрушенно запричитал. - Четыре кило на рыло ему вынь да полож! Да где ж их возьмёшь, когда они только дрищут с утра до ночи?
    - И ничего они не дрищут, ничего не дрищут, - поняв куда ветер дует, затараторила врач-ветеринар свинокомплекса.
    - А что ж они тогда, раз не дрищут, делают? Пюре яблочное?
    - Нет у них поноса!!! – заорала врачиха в истерике.
    - Значит так, - вмешался Вениамин Аркадьевич. - Ты, - он повернулся к ветеринару, - хоть горчишники ставь, хоть банки, хоть, что хош им коли, но чтобы дристать перестали. Если через два часа изменений не будет, то я тебя с Борькой на сутки запру.
Врачиха пулей вылетела из приёмной.
    - А остальным - думать. У нас двое с половиной суток. Нужно по четыре кило, иначе нас всех на Евровидение бандеролью вышлют. Давайте, все в актовый зал, я подойду позже и жду конкретных предложений…

Когда все, наконец, ушли, секретарша попыталась поддержать шефа:
    - Вениамин Аркадьевич, сразу не пошлют…
    - А? – не понял директор.
    - Я говорю, на Евровидение сразу не пошлют, там ещё визу надо делать. И песню выучить на иностранном языке.
    - Вот ты этим и займись пока…
    - А вы куда?
    - Я к Матюхину…
Директор наспех запахнулся в пальто, схватил шапку и побежал к пятому блоку.

Матюхин, абсолютно мокрый, в распахнутом ватнике, действительно стоял в воде по самые яйца, руками он крепко держал длинную трубу, надетую на разводной ключ, для бОльшего рычага, и, налегая на неё всем телом, что есть мочи орал куда-то в пространство.
- Давай, крутись, крутись. Что же ты, сука такая растакая, со мною делаешь!
Одним словом, спасал молодняк. Вениамин Аркадьевич ворвался  в свинарник и сходу провалился по пояс в воду. Мимо него, весело похрюхивая, проплывали свиньи. 
    - Что у тебя? – заорал он Матюхину через всё помещение, да так громко, что от его голоса по воде рябь пошла.
    - Вениамин Аркадич… Зовите людей… Надо свинок спасать! Потонут нахуй!
    - Понял… Держись!
- Даёшь!!! – прорычал тот в ответ и налёг, что было мочи.
Труба опять сорвалась, и Матюхин с головой ушёл под воду.
    - Вот пизда так пизда… - выругался он, выныривая.
Директор побежал назад в актовый зал. Пока он бежал, одежда на нём заледенела, и он стал похож на закованного в латы средневекового рыцаря Айвенго. «Зоотехника кастрирую пидараса. Сегодня же!», - думал на бегу директор. Почему-то от этой мысли у него на душе стало полегче. Ворвавшись в зал, где в ожидании его, коллектив свинокомплекса робко пытался родить хоть какую-то идею, Вениамин Аркадьевич, не говоря ни слова, бросился на зоотехника, как мангуст на кобру. Все, разинув рты, смотрели на директора и боялись даже пошевелиться. Зоотехник, поняв, что сейчас с ним произойдёт что-то нехорошее, попытался дёрнуться, но директор уже настиг его и, схватив своей ручищей за шиворот, поволок к выходу.
    - Все за мной! – приказал он, выволакивая теряющего сознание зоотехника на мороз.
Поддавшись рефлексу, подчинённые бросились за вожаком, кто в чём был. Взлетев по ступеням пятого блока, директор ногой распахнул дверь и швырнул туда зоотехника. Раздался сильный всплеск.
    - Выноси поросят! – крикнул директор вслед, заслоняясь от брызг.
Начали подбегать остальные.
- В четвёртый, в четвёртый несите, там теплее всего, – командовал Вениамин Аркадьевич, стоя у дверей и швыряя в воду очередного сотрудника, замешкавшегося было на входе.
    - Врачиху видели? Врачиха где? Кто видел?
    - Во втором она, уколы колет, – ответила подбежавшая секретарша.
Вениамин Аркадьевич по инерции схватил и бросил её в залитый водой пятый блок, понимая задним умом, что её-то кидать в воду не следовало. Она не умела плавать.
    
Когда кто-то с первым спасённым поросёнком появился в дверях, директор нежно подхватил дрожащее розовое создание под брюшко и со всех ног побежал через сугробы.
    - Быстрее бегите, воспаление лёгких могут получить, – орал он бегущим за ним следом.
Так они неслись к четвёртому блоку замысловатым свиным зигзагом, сметая на своём пути все незначительные препятствия и огибая огромные снежные наносы, а так же высоченную новогоднюю елку, которую три дня назад приволок снабженец и даже успел поставить вертикально. Забежав в здание, директор сдёрнул своё дорогое драповое пальто.
    - Встречай остальных! Поросят всех насухо вытирай, потом к отоплению их ближе, отгороди вольер, чтобы не затоптали, – успел распорядиться он и тут же бросился на поиски врачихи.

    - Я к Борьке не пойду… - попятилась она, завидев надвигающегося на неё Вениамина Аркадьевича.
    - Дуй в четвёртый, - не обращая внимания на её мольбы, зарычал директор. – Бери всё, что нужно, от воспаления лёгких. Спасай свиней. Подохнет хоть одна, неделю с Борькой жить заставлю.
И видя, что врачиха, явно ничего не понимая, стоит и не шевелится, он, наконец, не выдержав, заорал. - Бегом!!!
И сам бросился следом. Пробегая мимо специально огороженного вольера, где жил Борька, Вениамин Аркадьевич не мог не приостановиться.
    - Давай, Борька, раскочегаривай свой агрегат, у нас москвич приезжает…
Борька только  негромко хрюкнул в ответ.

Тем временем, цепочка по спасению поросят работала на всю катушку.
    - Накиньте что-нибудь, Вениамин Аркадьевич, застудитесь, – крикнула, пробегая мимо, какая-то женщина с дико визжащей хрюшкой в руках и торчащими во все стороны замерзшими волосами, от чего она больше была похожа на Горгону-медузу.
«Секретарша», - наконец, узнал Вениамин Аркадьевич свою правую руку. - «Выплыла… Кремень – баба!»
Наконец, не без труда, он смог идентифицировать нужного ему в данный момент человека. Директор бросился к снабженцу, согнувшемуся под тяжестью здоровенного поросёнка, гордо крутящего во все стороны своим пятаком. Уровняв скорость, он подхватил свинью под задние ноги, и дальше они понесли её уже вдвоём.
- Помпы нужны, воду откачивать. Чем больше, тем лучше. Знаешь, где найти?
    - У пожарников можно попросить.
    - Пулей ко мне в кабинет, и зубами мне эти помпы из них вырви. Слышишь? Зу-ба-ми!!!
    - А если пожар в городе? Они не дадут, если пожар…
    - Тогда я тебя к твоей ёлке привяжу, сожгу, как Джордано Бруно, и пепел Борьке скормлю, а на огонёк как раз и пожарные с помпами подтянутся.
Поросенок слушал их разговор с интересом.
    - Давай, беги, я дотащу, - приказал Вениамин Аркадьевич.
Снабженец припустил к зданию управы, ломая вставшие колом брюки.
В четвертом блоке директор увидел суетливо бегающую врачиху.
    - Шурка! Шур-ка! – закричал он ей.
Услышав, что её зовут, та вздрогнула как от удара током.
    - Шурка, не стой как у рабочего на колхозницу, спирт у тебя есть?
    - Есть, Вениамин Аркадьевич, - подбежала она к нему, трясясь всем телом от страха и холода.
    - Да не дрожи ты как… - директору стало жалко её. - Шура, - продолжил он мягче, -  люди замёрзли, нужен спирт. Литра два, лучше три.
    - Хорошо. Я поняла. Будет спирт.
    - В кабинет мой неси, поставь под стол. Постарайся, чтобы не видел никто.

Судя по крикам из пятого блока, у Матюхина было совсем туго.
Когда директор свинокомплекса вбежал к нему, из здания уже выносили последних свиней.
    - Спасли! – громко крикнул Вениамин Аркадьевич, чтобы подбодрить всех. Все радостно закричали и захрюкали в ответ, каждый на своём. Директор, разрезая воду как катер, устремился к Матюхину.
    - Ну, что у тебя?
    - Не идёт. Я за топором, тут закисло всё… Ёбну, что есть силы, потом наляжем вдвоём, должно пойти…
Вениамин Аркадьевич повернулся к толпящимся у входа:
- Трубы тащите и сварочник, будем врезаться, обходить прорыв.
Побежали за трубами…
Откуда-то снизу вынырнул Матюхин со здоровенным топором с пожарного щита.
    - Осторожней, Вениамин Аркадич, ща я отоварю эту сволочь.
И, замахнувшись, как Гитлер на Москву, он, что было мочи, шарнул в неподдающийся вентиль. От удара звон пошёл такой, что стены ходуном заходили, а люди в городе начали креститься, подумав, что в церкви ударили в колокола.
    - А теперь наляжем, - выдохнул Матюхин, и они вдвоём с директором легли на трубу.
Вентиль провернулся.
    - Ай да Матюхин, ай да родной! С меня премия, если самого не снимут, – хлопнул его по плечу директор.
    - Не снимут, - краснея от похвалы, ответил Матюхин и зачем-то нырнул за топором.
Выйдя из здания, директор громко подозвал всех, кто был рядом. Были, разумеется, все, кроме врачихи и снабженца, даже молодой зоотехник не утонул.
    - Все - ко мне в кабинет. Потом вычёрпывать воду. Встанем в цепочку. Не забывайте меняться, кто в помещении, с теми, кто на улице, чтобы не замёрзнуть.
    - Чем вычёрпывать, Вениамин Аркадьевич? - раздалось из толпы.
    - Бидонами можно, - подал голос зоотехник.
    - Какими, блядь, бидонами, у нас что, коровник? – заорал, не выдержав, Матюхин, размахивая топором.
Зоотехник шарахнулся от него, как черт от ладана.
    - Берём вёдра с пожарных щитов. Кому не хватит, у меня в кабинете кубков призовых хуева гора, как раз и пригодятся. Зря мы их что ли получали? – разрулил Вениамин Аркадьевич под одобрительный гул. – Но сначала все - ко мне в кабинет.

Спирт пили из небольшого серебряного кубка, больше похожего на стаканчик, выигранного поросёнком Кузькой в 1975 году. Многие из присутствующих хорошо помнили этого поросенка.
- Вот ведь Кузька, - умилялся Матюхин, беря в руки стаканчик. – Буквально на моих руках вырос. Человеком стал! И нас не забыл…
После лечебной процедуры люди приободрились. Живая помпа заработала. Вениамин Аркадьевич встал в цепочку наравне со всеми. Воду выливали почти сразу на улице, она сначала растекалась и лишь затем схватывалась морозом, образуя огромный каток.

Тем временем, снабженец навёл конкретный кипиш в пожарной части. Что он там наплёл заплетающимся от спирта языком - неизвестно, но к свинокомплексу, врубив сирены, помчались сразу четыре машины. Влетев на территорию, первая из них тут же попала на лёд и её понесло на ёлку.
«Час от часу не легче», - подумал Вениамин Аркадьевич. Но на этом злоключения не закончились. Машина ударилась о ель и остановилась, а та, в свою очередь, приняв кинетическую энергию, распорядилась таким подарком судьбы самым распиздяйским образом – стала медленно заваливаться на бок. Словно в замедленном кино, было видно, как ёлка цепляла силовой кабель перекинутый вЕрхом к пятому блоку. Кабель, не выдержав такого давления, разорвался и оголённым концом стал падать в огромную, ещё не до конца замёрзшую, лужу, в которой стояли в живой цепочке почти все работники свинокомплекса, включая директора. Не было только врачихи и снабженца, носившегося по территории и пытавшегося вспомнить, куда проебали сварочный аппарат. Глядя, как оголённый силовой кабель летит в воду, Вениамин Аркадьевич подумал, что снять его не успеют. Но тут в дело вступил Матюхин. Схватив пожарный топор, он, как Чингачгук, метнул его в трансформаторную будку. Пролетев бесконечное количество метров, топор вошёл точно в предохранительный блок. Раздался оглушительный взрыв.
Свинокомплекс погрузился во тьму.
«Снимут», - отметил Вениамин Аркадьевич, а сам уже орал пожарным:
    - Врубай фары, разворачивай на меня.
Потом обернулся к стоящему в свете фар Матюхину, тот был схвачен морозом, как статуя Вильгельма Телля.
    - Опять молодец! Опять спас! Теперь, давай, обесточь порванный кабель, тяни на пятый новую жилу, потом меняй предохранители, а то с нас даже свиньи уже охуевают.
    - А с ёлкой что делать?
    - Есть у меня одна идея...
Лёгок на помине, нарисовался снабженец. Охуенно вовремя, когда не стало электричества, он и ещё двое таких же расторопных, приволокли сварочник. Снабженец пытался оправдываться, но директор только махнул на него рукой:
    - Уйди с глаз моих…

Спустя несколько часов из пятого блока откачали воду, заварили трубу и дали свет. Все опять собрались в актовом зале, при этом сипели и кашляли так, что смахивало на тубдиспансер.
    - Что с прибавкой в весе, придумали чего? Москва требует результат.
    - Нет идей, Вениамин Аркадьевич. С такой кутерьмой сами по четыре кило сбросили.
    - Нужен мозговой штурм, – вспомнил директор модное слово.
На свинокомплексе начался мозговой штурм.

Пять часов осипшие  и охрипшие люди, замёрзшие от холода и одуревшие от спирта, пытались переорать друг друга, выдвигая сумасшедшие идеи, одна бредовее другой. Но всё упиралось в то, что хрюшки дристали и высерали всё, что должно было отложиться у них в организмах в виде мяса и сала. И, наконец, обезумев от всего этого, слово взял Матюхин.
«Ну, давай, у тебя сегодня масть прёт…», - с надеждой посмотрел на него Вениамин Аркадьевич.
    - Значит так, - начал тот, дождавшись тишины. – Срём?
Все закивали.
    - Надо, чтобы не срали?
Все опять закивали. Таким образом, Матюхин ловко сузил рамки решаемой задачи.
    - Что медицина говорит? - Матюхин строго взглянул на Шуру.
    - Я к Борьке не пойду… - опять затянула она свою волынку.
    - Шура, оставь Борьку в покое, ему и так сейчас не сладко, ты по делу говори. Почему дрищем?
    - А я почём знаю. Вон, снабжение комбикормов дешёвых закупило, вот и дрищем с них теперь…
    - Тогда вот, что я предлагаю, - Матюхин замолчал и победоносно оглядел всех. - Предлагаю всем свиньям зашить жопы, на пару дней всего – не лопнут.
    - Как зашить? – не понял зоотехник.
    - Обыкновенно. Нитками… - и видя его изумлённый взгляд, добавил, - ради Москвы…
    - А кто зашивать будет? – осторожно спросил случайно зашедший погреться пожарник и сходу охуевший, что попал в такой замес.
    - Все будут, - подвёл черту Вениамин Аркадьевич.

Больше суток весь коллектив зашивал живые свиные жопы, и вот наступил последний день старого года. Светило жёлтое зимнее солнце. Многострадальная ёлка гордо высилась посередине свинокомплекса. Красивая и нарядная - её единолично украшал снабженец. Не обошлось и без форс-мажора - к директору прибежала Шура и, пряча за спину исколотые руки, зашептала на ухо:
- Матюхин сорвался!
- Мать чесная! Откуда?
- Не откуда, а куда… В штопор.
- Спрячь его с глаз долой, чтобы не попадался нам на пути следования.
Тем временем, высокий гость из столицы ходил, важно кивая, между визжащих свиней.
    - А всегда они такие… громкие? – не выдержал он.
    - Постоянно, – с каменным лицом отчеканил Вениамин Аркадьевич.
«Потерпите, потерпите, милые… Ради Москвы…» - думал он про себя.
    - Какие-то у вас люди на вид уставшие, – заметил гость, глядя на измученные лица ветеринара и другого попадавшегося по пути персонала.
    - Много работы. Свиньи очень нежные животные. Требуют постоянного ухода.
    - Да-а-а… И капризные какие… Вон как визжат, как будто что-то не нравится.
«А вот тебе, если жопу зашить, понравится?» - опять подумал Вениамин Аркадьевич.
    
- Ну что же, - сказал, наконец, человек из министерства, - Давайте, взвешивать.
И в этот момент из-за здания появился Матюхин. То, что он лыка не вяжет, было видно невооруженным глазом. Не замечая никого, он прошёл, раскачиваясь, мимо, распевая во всё горло: «Променял я на жизнь беспросветную-ю-ю несусветную глупость мою-ю-ю.»
Гость поморщился, и, нагнувшись к уху Вениамина Аркадьевича вежливо, но со свойственным всем министерским, нажимом, спросил:
    - Я надеюсь, этот работник в ближайшее время премии не увидит?
    - Разумеется, - ответил директор. - Разумеется…
©

[email protected]

Tweet